"Во-первых, про кризис мировой: пока работает соглашение ОПЕК + Россия, не будет очень больших свингов нефти, и мы можем продержаться 2020-й год, тем самым мы не ждем немедленного большого шока из-за нефти.
Второе – мы не ждем также большого шока из-за торговой войны Китая и США по двум причинам: во-первых – китайцам она не нужна, они маневрируют. Во-вторых, я хочу напомнить, что американский избиратель (мы не вмешиваемся в выборы) весной решает вопрос (тот, кто решает карманом, решает весной). Мой прогноз, что американское правительство закончит войну до "Кристмаса" или даже раньше, и где-то в феврале выйдет традиционный доклад президента конгрессу, где будет написано, что он выполнил все обещания перед выборами, победил в торговой войне Китай и все в порядке. Это должно быть элементом предвыборной кампании, поэтому войну надо как-то заканчивать.
Третье – все привыкли, что есть известные циклы, так называемый Жугляр-Маркс (Жугляр когда-то написал, что он придумал циклы, потом совесть проснулась и написали, что Маркс). Так вот не верьте, что 10-летний цикл имеет смыл сам по себе. Периодики нет. То, что предыдущий кризис был давно, в 2008-2009 годах, – ничего не значит по одной простой причине – подъема не было до 2014 года. Забудьте про наши проблемы, я говорю про мир. До 2013 года включительно был кредит кранч (это означает кредитное сжатие). И реально подъем в мире идет только с 2014 года. Кроме того, кризис в Бразилии, в ЮАР, у нас, замедление Китая – перегрева в мировой экономике нет. Истерические вопли прессы «прогноз МВФ снизился с 3,5 % до 3% – значит кризис» – базар фильтруем. Это выражение я намерен точно ввести в университетский оборот как стандартное выражение на экзаменах. При этом внешние шоки возможны. Напомню, что финансовых кризисов в истории родного рыночного хозяйства ровно в два раза больше, чем экономических. Лопнувшая биржа, обанкротившийся банк – не означают немедленного кризиса.
У меня был случай. Помните небольшую заварушку лет 10 назад? Было нападение на один банк, внутренние какие-то разборки, и, как следствие, небольшая паника вокруг этого банка. Я ехал на «Эхо Москвы», застрял в пробке у «Президент-отеля», а уже надо было выходить в эфир, мне звонят и спрашивают: «Ну, так что делать-то? Бежать вынимать деньги?». Я знал подноготную, говорю: «Не-не-не, три дня и все пройдет». Отключаюсь, мне звонит мой близкий друг, говорит: «Леонид Маркович, ну, какая же вы сволочь! Надо было сказать людям, чтобы бежали и забирали деньги, а теперь все понесут потери». Я ему говорю: «Вы что! Если я это скажу в эфире и все побегут – я создам банковский кризис из ничего!». Все обошлось.
Это к чему? Можно уговорить себя на кризис – рынки технически способны себя уговорить. И когда давно кризиса нет, очень помогает пресса. Вот название «Рецессия со знаком плюс» – никто не запомнит про этот плюс, потому что не понимают, что такое «рецессия со знаком плюс», но «рецессию» запомнят.
В том, что у нас застой, я совершенно согласен с предыдущими ораторами, особенно с ведущим, но и с моими коллегами, с которыми мы дружим десятилетиями. Все, что касалось российской экономики, они счастливо сказали без меня, и я могу немного отдохнуть, пойти по более интересным проблемам. Один пункт по поводу нормы накопления. Это вошло в указы – 25%. А что в мире? Есть две противоположные ситуации. Самая большая норма накопления – у Китая, где-то за 40%, но у них потребление меньше – 36-38%, хотя по-хорошему должно быть 20-25% накопление и примерно 50% – потребление. В США, наоборот, 70% ВВП потребление, 20% – накопление, отрицательный импорт. В принципе, 20-22% в развитых странах, 25-27% - в развивающихся. Конечно, у нас мало, но у нас структура этой нормы плохонькая – там очень мало оборудования. При советской власти копали трубы, закапывали фундамент, и сейчас продолжаем. При государственной экономике в госкомпаниях и больших проектах опять начинается – сначала безумные деньги на техзадания, потом на проект, потом закопали, потом откопали, потом выясняется, что маленький импорт оборудования. У нас не было бы вывоза капитала, если бы мы покупали оборудование и вкладывали бы. А что значит оборудование? Вы начинаете его расчленять, вылезают «мерседесы». С некоторыми перерывами.
Конечно, в экономике проблем много, но мы здесь не для этой дискуссии. Плохая новость состоит в том, что не видно мгновенного драйвера, который мог бы привести экономику к быстрому росту. Я считаю, что проекты – это second best. Это хорошо, но хуже, чем большой инвестиционный бум. В мире тоже нет инвестиционного бума, но там он зажат при низких процентных ставках (это уникальная последние 10 лет ситуация) в том числе и сверхжестким регулированием финансового сектора, поскольку все перепугались и зажали.
Поэтому чтобы динамизировать экономику, надо действительно освобождать малый бизнес. Нужно другое отношение к бизнесменам на местах. Сейчас бизнесмен на местах достаточно дойный. Я помню, лет восемь назад у нас был один проект. Я горжусь тем, что я соавтор Тамары Георгиевны Морщаковой, которую наш президент назвал лучшим юристом страны. Там была группа юристов и один-два экономиста. И я соавтор по главе, которая регулирует криминальность в бизнесе. Она, естественно, не была принята, хотя некоторые меры иногда официально провозглашаются, но как заметил Олег (прим.: Олег Вьюгин), сокращаются одни вещи – увеличиваются другие. Мне пришлось выступать в Думе, ну не на заседании, я принципиально ушел от больших должностей и общественной деятельности, я учитель и исследователь – я не хочу. Я выступал в 2011 году против одного крупного юриста из правоохранительных органов, который сказал замечательную фразу: «Ну, мы открываем всего 100 000 дел против бизнеса, до суда доходит 30 000, а в тюрьму садится 12 000». Что я ему сказал: «Но Вы же парализуете эти 100 000, они не работают, нет рабочих мест и реинвестирования». Поэтому проблема малого бизнеса существенная.
Ну, и последнее, пожалуй, напомню, если мы хотим инвестиций. Сорок крупных концернов, из которых состоит большая реальная экономика, – это примерно половина капиталовложений страны. Вторая половина – это малый бизнес. Пока вы там не раскрутитесь – люди должны сами рисковать. Как я понимаю, здесь есть люди, которые должны взять риск и прокредитовать, через финансовые инструменты помочь бизнесменам инвестировать."